Russkiivopros
No-2003/4
Author: Андрей Белоусов

РОССИЯ ПРИ ПУТИНЕ: РАСТЕТ ЭКОНОМИКА, НО РАСТУТ И ПРОБЛЕМЫ

Этапы большого пути
     Для российской экономики период 1999–2003 гг. был одним из самых успешных не только за годы реформ, но и за всю послевоенную историю. За четыре года валовый внутренний продукт увеличился на 26 %, промышленное производство – на 35 %, конечное потребление домашних хозяйств – на 25 %, инвестиции в основной капитал – на 38 %. В то же время как по темпам, так и по факторам экономического роста этот период был неоднородным. Он отчетливо распадается на два этапа.
     Первый этап (1999-2000) характеризовался сверхвысокими темпами роста как объемов промышленного производства (11-12 % в год), так и его эффективности. Девальвация рубля, произошедшая в августе 1998 г., и повышение мировых цен на нефть создали мощный поток доходов от экспорта, что стимулировало увеличение внутреннего платежеспособного спроса. Предприятия, ориентированные на внутренний рынок, оказались защищены от конкуренции со стороны зарубежных производителей благодаря низкому курсу рубля. Они ответили на расширение внутреннего спроса увеличением выпуска продукции. Наконец, в результате роста налоговых поступлений и снижения государственных расходов впервые за многие годы доходы российского бюджета превысили расходы. Роста объемов денежной эмиссии не произошло, что позволило стабилизировать инфляцию.
     Высокие темпы экономического роста в эти годы определялись наличием в российской экономике резервов, позволявших наращивать производство без существенных капитальных затрат. Во-первых, в России были свободные производственные мощности, пригодные для выпуска конкурентоспособной продукции (28 – 30 % промышленных мощностей). Во-вторых, на предприятиях имелась избыточная рабочая сила (25 % от общего числа занятых в промышленности). В-третьих, импортные товары среднего качества на потребительском рынке могли быть замещены российскими товарами. Выпуск продукции на свободных мощностях с использованием избыточной рабочей силы сопровождался повышением эффективности производства: производительность труда увеличивалась в среднем на 8,6 % в год, энергосбережение – на 4,3 % в год.
     На втором этапе (2001-2002) произошло замедление промышленного роста более чем в два раза – до 4 – 5 % в год. Это произошло из-за того, что резервы, за счет которых произошел подъем в 1999 – 2000 гг., оказались исчерпаны. К концу 2001 г. доля свободных конкурентоспособных мощностей снизилась до 10 – 15 %, а избыточной рабочей силы на предприятиях – до 4 – 5 %. К тому же реальный курс рубля достиг критической отметки (70 – 75 % от уровня июля 1998 г.). Таким образом, внутренний рынок перестал быть в достаточной мере защищен от конкуренции со стороны зарубежных производителей. Начался интенсивный рост импорта: в 2001 г. он составил 19% при увеличении внутреннего спроса на 12,6 %, в 2002 г. – соответственно 11,7% и 7,3%.
     По мере исчерпания «эффекта девальвации» на экономическое развитие все сильнее стали влиять диспропорции российской экономики, порожденные, прежде всего, ее низкой конкурентоспособностью. Вот некоторые из них. Во-первых, те отрасли российской промышленности, которые ориентированы на внутренний рынок, недостаточно конкурентоспособны для увеличения предложения в соответствии с ростом спроса. Поэтому по мере укрепления рубля происходит ускоренный рост импорта и, соответственно, торможение экономического роста. Во-вторых, не удается остановить отток капитала из страны (в 2002 г. – $32 млрд., или 9,1 % ВВП). Испытывая недостаток инвестиций для модернизации экономики, Россия превратилась в крупного кредитора остального мира. Объем чистых кредитов (включая вложения в иностранные активы) достигает почти половины накоплений. По его доле в ВВП Россия, например, в два раза опережает новые индустриальные страны Юго-Восточной Азии. В-третьих, для российской экономики характерны «ножницы цен» между ориентированным на экспорт сырьевым сектором и ориентированной на внутренний рынок обрабатывающей промышленностью. Если в сырьевом секторе внутренние цены привязаны к мировым ценам и составляют 80 – 120 % от их уровня, то в обрабатывающей промышленности этот показатель в 2 – 3 раза ниже. В результате, если в 1996 – 1997 гг. прибыль предприятий экспортно-сырьевых отраслей составляла 34 % от прибыли всей промышленности, то в 1999 – 2000 гг. – 75 – 80 %, в 2001 – 2002 гг. – около 70 %.
     Концентрация доходов в экспортно-сырьевом секторе определила соответствующие пропорции в распределении капитала и инвестиций. В 2002 г. из $24 млрд. инвестиций в российскую промышленность $14 млрд. приходилось на экспортно-сырьевой сектор и лишь $5 млрд. – на обрабатывающие отрасли, ориентированные на внутренний рынок. В результате в сырьевом секторе наблюдается явный избыток капитала, который не может быть эффективно использован. Отсюда – масштабный вывоз капитала, объемы которого постоянно растут (1999 и 2000 гг. – по $14 млрд., 2001 г. – $16 млрд., 2002 г. – $19 млрд.). В то же время во внутренне-ориентированных отраслях существует одновременно и недостаток капитала, и малая инвестиционная привлекательность.

Как избежать нового кризиса
      В 2002 – 2003 гг. многие негативные тенденции в экономике России проявились в полной мере. Так, экономический рост базировался в основном на увеличении экспорта сырья и объемов торговли. За счет этих факторов было получено 55 % прироста ВВП (в 2001 г. – 32 %). Рост импорта потребительских товаров серьезно ослабил роль потребления как фактора экономического подъема. Повышение реальной заработной платы (16,6 % против 4,5 % в 2001 г.) привело к увеличению производственных издержек и падению рентабельности производства. В России произошел переход от сложившейся в предшествующие годы модели экономического роста, ориентированного на внутренний рынок, к модели экспортно-ориентированного роста, опирающейся на сырьевые отрасли. Ситуация, складывающаяся в российской экономике, становится все более противоречивой и неустойчивой. Как показывают прогнозы, в зависимости от мировой конъюнктуры экспортно-сырьевая модель может обеспечить следующие темпы экономического роста (ВВП, в процентах):

  2002-2004 гг. 2005-2007 гг. 2008-2010 гг.
благоприятный вариант: 3,5 – 3,7 3,2 – 3,5 около 3
неблагоприятный вариант 2,6 – 2,8 1,5 – 1,7 около 1

      Более того, в случае резкого ухудшения конъюнктуры (падения нефтяных цен ниже $ 15 – 16 за баррель) высока вероятность нового спада производства.
     Такая ситуация не позволяет преодолеть отсталость страны в социальной, военно-технической и производственно-технологической сферах. Как следствие, экономика России становится более уязвимой в случае вероятных внутренних и внешних потрясений.
     В 2003 г. обозначились три группы факторов, резко снижающих результативность экономических реформ, начатых в России после прихода к власти Владимира Путина.
     Первая – необходимость сохранения высокого уровня поддержки власти различными слоями общества. В 1999 – 2003 гг. были проведены те реформы, которые непосредственно не снижают уровень жизни большинства населения: налоговая, пенсионная, дебюрократизация экономики и т.п. Другие реформы, которые могут иметь негативные социальные последствия, либо не начинались вообще, либо затормозились. Процесс реформирования экономики стал противоречивым.
     Вторая – отсутствие институтов, регулирующих отношения между властью и бизнес-группами. Для российской экономики характерна высокая концентрация капитала. Семь крупнейших деловых структур, известных как «интегрированные бизнес-группы» (ИБГ)5, в которых работает около 2 % занятых, осуществляют четверть экспорта и производят около трети промышленной продукции. Еще около 10% продукции промышленности и две трети услуг транспорта приходится на естественные монополии – РАО «Единые энергетические системы России», Газпром, Транснефть, Министерство путей сообщения. Процессы формирования ИБГ и их транснационализации шли параллельно развертыванию реформ, существенно снижая их эффективность и позитивное воздействие на экономику. Правительству не удалось обеспечить эффективное использование ресурсов, контролируемых ИБГ, о чем свидетельствует рост вывоза капитала: если в 1999 г. и 2000 г. он составлял $14 млрд., то в 2001 г. – $16,5 млрд., в 2002 г. – $19 млрд.
     Третья – неотлаженность экономических отношений между федеральным центром и регионами Российской Федерации. Налоговая реформа 2000 – 2002 гг. сопровождалась перераспределением ресурсов от регионов к центру. Если в 1997 – 1998 гг. в бюджетах регионов оставалось примерно 55 % всех налогов, то в 2000 г. – 43 %, а в 2001 – 2002 гг. – не более 39 %. Что же касается обязательств государства, то здесь соответствующего перераспределения не произошло: доля регионов в расходах правительства составляла в 1997 – 1998 гг. около 50 %, в 2000 г. – 53 %, 2001 г. – 55%, 2002 г. – 49%. Возникший дисбаланс в доходах и обязательствах блокировал проведение ряда социальных реформ – в частности, в сфере образования и здравоохранения, оплаты труда бюджетников и др.
     В настоящее время процесс экономических преобразований в России подошел к критической черте, которая может быть охарактеризована как “концептуальный кризис”. Комплекс идей, воплощенных в “программу Грефа” (2000 г.) оказался лишь частично осуществлен из-за политических и административных ограничений. К тому же из-за нарушения целостности реформ увеличилась опасность социальных издержек, связанных с совпадением по времени пиков отдельных преобразований (например, реформы жилищно-коммунального хозяйства и естественных монополий).

Концепции ответа
     Возврат к энерго-сырьевой модели развития и концептуальный кризис в реформировании российской экономики определяют необходимость выработки (или коррекции) экономической стратегии на ближайшие годы с учетом особенностей российского политического цикла. В настоящее время определились три основных подхода к формированию такой стратегии.
     Первый подход – продолжение структурных и институциональных реформ независимо от их влияния на темпы экономического роста. Признается, что по мере исчерпания факторов “восстановительного” роста его замедление закономерно и неизбежно. В таких условиях “единственным разумным решением является ускорение структурных реформ и поддержание консервативной денежной и финансовой политики для формирования предпосылок устойчивого экономического роста” (Е.Гайдар), даже если его темпы в ближайшие годы снизятся до нуля.
     Ключевые риски здесь состоят в том, что замедление роста в сочетании с форсированным проведением реформ приведет к быстрому “проеданию” ресурса социальной поддержки федеральной власти, осуществляющей реформы. Система социальной консолидации, на которой базируется сегодняшняя политическая стабильность, может быть разрушена, и федеральный центр останется один на один с бизнес-группами и региональными элитами, аккумулирующими значительные экономические и административные ресурсы.
     Поэтому реализация данной концепции предполагает два условия:


     Второй подход (“концентрация ресурсов”) – активизация новых источников роста на основе повышения конкурентоспособности российской экономики за счет перераспределения части экспортных доходов из сырьевого в обрабатывающий сектор.
     В российской экономике имеются значительные незадействованные капитальные ресурсы – валовые сбережения, не используемые для инвестиций. Как показывают расчеты, за счет маневра этими ресурсами от экспорто-сырьевых к обрабатывающим отраслям в течение трех-четырех лет возможно резко повысить конкурентоспособность конечных производств и использовать емкость российского внутреннего рынка для поддержания темпов экономического роста на уровне 4-5% в год.
     Основные риски определяются прежде всего слабостью рыночных институтов и поведением корпораций в перерабатывающем секторе российской экономики. Существует реальная опасность того, что расширение ресурсов в данном секторе не приведет к адекватному усилению инвестиционной активности и повышению конкурентоспособности. Кроме того, успех реализации данной концепции возможен только при следующих условиях:


     Третий подход (“концентрация мотиваций”) – шоковый вариант развития, при котором будет расчищено пространство для действия рыночных механизмов и резкой активизации деятельности фирм на соответствующих рынках. Как и при втором подходе целью является повышение конкурентоспособности российской экономики, в данном случае, за счет хирургического отсечения низкоэффективных производств. Возможны разные варианты шоков:

  1. девальвация рубля в случае резкого падения мировых цен на нефть (усеченная модель 1998 г.);
  2. резкое, в три-четыре раза, повышение цен и тарифов на товары и услуги естественных монополий параллельно с реформой оплаты труда (повышением заработной платы в государственном и частном секторах), элиминирующей негативные социальные последствия.

     Ключевой риск состоит в принципиальной непредсказуемости результатов осуществления такого сценария. В первом случае неизбежны негативные социальные последствия и снижение доверия к российской экономике со стороны иностранных инвесторов. Во втором случае резко возрастает нагрузка на предприятия и вопрос об их адаптации к этой нагрузке остается открытым.
     В любом случае следует констатировать, что вероятность инерционного развития российской экономики в перспективе становится минимальной, особенно при снижении мировых цен на нефть. Реализация следующего этапа “проекта Путина” так или иначе будет связана с повышением конкурентоспособности российской экономики и ее рациональной интеграции в мировое хозяйство. Конкретная стратегия преодоления “барьера низкой конкурентоспособности” будет зависеть от политических условий и расстановки сил в российской экономике.